Нам нужна Победа! Одна на всех!

I

Придут ли наши?

 

После 4-го апреля 2022 года, когда в РНЛ была опубликована моя «фронтовая» статья «Третий Рим или “отдел” Всемирного Карфагена?», о спецоперации по освобождению исконно русских земель от нацистско-бандеровского режима, я до сего дня не писал, поскольку ограниченность моего военного образования не позволяет мне должным образом оценить внутреннюю логику ее развития. И в настоящей заметке хочу высказать лишь несколько соображений по «информационному обезпечению» этой операции, которую наше общественное сознание давно интерпретирует как войну России с коллективным Западом. Проигрыш ее, повторим, будет равносилен ликвидации России, как субъекта мировой политики.

Поводом к ее написанию послужило следующее обстоятельство. Вечером Дня Победы, 9 мая после традиционного лицезрения праздничного салюта и ознакомления с последними доступными сообщениями с «линии фронта», я заинтересовался вышедшим в канун Праздника «Вечером с Владимиром Соловьевым», увидев среди гостей вечера известного всем Якова Кедми, человека не склонного к переливанию из пустого в порожнее. Поэтому интересно было, что же скажет он в преддверии Дня Победы.

Основным «трендом» предпраздничного «Вечера», как можно было судить по дискретным включениям выступлений остальных гостей, было обличение присутствующими коллективного Запада за его вопиющие искажения, перерастающими в полное извращение, истории Второй мировой, а для нас Великой Отечественной войны. С каковым обличением, скажу сразу, полностью солидарен. Приводимые участниками аргументы сейчас у всех на слуху и могут быть воспроизведены практически любым из нас.

Однако высказанное на этом ток-шоу Яковом Кедми, и, главное, реакция на высказанное остальных участников, представляет, на мой взгляд, непосредственный интерес для всех неравнодушных к достижению нашей будущей победы. Постараюсь воспроизвести наиболее значимое из сказанного им, равно как и реакцию ведущего и некоторых гостей, по возможности дословно, а любознательные могут уточнить по записи «Вечера» от 08.05.2022 непосредственно.

Для облегчения восприятия прямых цитат, сразу подчеркну, что суть высказанного Яковом Кедми сводится к следующему. Он отметил, что, справедливо выступая против «западного» извращения нашей истории, мы оставляем без внимания, что и сами искажаем и извращаем ее, прежде всего в том, что касается роли в победе в Великой Отечественной войне нашего Верховного Главнокомандующего Иосифа Виссарионовича Сталина. Мысль, на мой простой взгляд, совершенно очевидная, но почему-то вызвавшая активная неприятие у иных, наиболее активных участников ток-шоу. Представляет интерес проследить за их непосредственной аргументацией. Для удобства восприятия текст, как всегда, разбит на тематические подглавки.

Кедми: Вы сами извращаете вашу историю

«…‒ Кедми. Совершенно справедливо обвинение Запада в фальсификации истории. Фальсификации и Второй мировой войны и [важнейшей для вас ее части – Великой Отечественной]. Ведь здесь отмечают День Победы в Великой Отечественной войне. И разница огромная.

В этой войне Советский Союз отстоял свою свободу и независимость, и жизнь всех своих народов. Это основная война была. Только закончив это, тогда решили покончить с нацизмом навсегда и освободить другие народы. Но все больше и больше говорят – это война с нацизмом. Прежде всего, эта война была для вас, также как и для моих предков, войной за Родину, за эту страну воевали, а не за какие-то общие понятия.

И вот тут говорят – «фальсифицируют историю, подгоняют факты, пользуясь современной политической конъюнктурой, извращают то, что было». Володя, ты часто упоминаешь одно определение в своих выступлениях и не только ты: “Верховный Главнокомандующий решил. Как он сказал – так и будет”. Словом: “слушайте Верховного Главнокомандующего”. Правильно? (Соловьев согласно кивает головой).

В той войне роль Верховного Главнокомандующего была намного более важна, более тяжелая, более решающая. И где он? Кто его вымарал из истории?!

Вы сами! Вы сами извращаете вашу историю. Его нет и имени его нет!

Это не извращение истории? Это не подгонка истории под сегодняшнюю политическую конъюнктуру тех или иных интересантов?

И завтра его имя тоже не будут упоминать.

Так чего же вы имеете претензии к ним за то, что они извращают историю.

Вы делаете то же самое. По мелочи, для более мелких целей, ‒ не для грандиозных.

Так это та же самая подлость, та же самая мерзость, то же самое неуважение к памяти людей, которые воевали и погибали.

Нельзя извращать свою историю.

А если вы это делаете, то чего вы киваете головой на других. Только потому, что она [история в ее западной интерпретации] вам сегодня неудобна?

А вам извращать свою историю удобно?

Хорошо, нашлась бабушка, как Карен [Шахназаров] сказал, которая вдруг, ни в каких политических дрязгах не участвуя, вытащила красное знамя. И вот сейчас, именно из-за нее, из-за этой бабушки, столько красных знамен в праздновании 9-го мая. Никогда столько не было. А, как сказал Карен, – мавзолей вы замордовали, и завтра будет этот позор – драпировка на мавзолее. Потому что уважающий себя и свою страну народ так не делает. Тряпками свою историю не закрывают.

Не стойте на мавзолее, стойте рядом, но тряпку-то зачем вы повесили? Вам не стыдно?!»

Мне стыдно – и за Сталинград, и за вас!

«Соловьев. – Я только два уточнения, – не обижайся. А мавзолей не Сталина-Ленина?

Я.К. – Я не говорю, что он Сталина.

Вл. С. – Чтобы у людей не возникло ощущения, что там до сих пор Сталин лежит.

Я.К. – Нет, нет, нет. Мавзолей Ленина.

Вл. С. – Последние двадцать лет история скорее возвращается к своему первоначальному, в том числе [в оценке роли] Верховного Главнокомандующего. Не происходит обожествления, но и замалчивания тоже никакого нет. Но ведь главный удар по образу Сталина был нанесен от Хрущева, и заслуженно по ряду вопросов, когда мы говорим о массовых репрессиях. Но очернения последние двадцать лет Сталина нет.

Я.К. – Во всех речах ваших государственных деятелей по Великой Отечественной войне, по Победе, и в армии его имени не упоминается. То, что где-то, кто-то вспоминает – это не то. Армия его не упоминает! На своих собраниях…

Вл. С. – А как она должна его упоминать?

Александр Хинштейн. – Речевкой заученной?

Я.К. – Когда говорят о войне нельзя упоминать имя Верховного Главнокомандующего.

Вл. С. – Почему?

Я.К. – Ты сегодня его упоминаешь нынешнего Верховного Главнокомандующего каждые пять минут…

Вл. С. – Я и Сталина упоминаю каждые пять минут.

Я.К. – Володя, не к тебе претензии…

Вл. С. – Нет, нет, но и в армии у нас тоже о Сталине говорят, у нас ничего о Сталине не замалчивают.

Я.К. – Есть разница между замалчиванием, как это было раньше, и упоминанием. Русский язык богат.

Вл. С. – Да любой вариант. Но в армии никто не говорит, что Верховного Главнокомандующего в Отечественной войне не было.

Я.К. – Этого еще не хватало, чтобы говорили, что его не было. Просто не упоминают.

Вл. С. – Где его должны упоминать? Я просто формат не могу понять.

[Камера показывает как бы общее отмахивание руками от слов Кедми].

Я.К. – Когда меня попросят написать приветственную речь, тогда я напишу. Пока я только констатирую факт – не упоминают…

Вл. С. – В армии? Вспоминают вовсю.

Я.К. – На торжественных собраниях в честь войны и Победы – не упоминают!

[Далее Вл. С. говорит почти одновременно с Я.К., почти перебивая].

Вл. С. – У нас даже Волгоград переименовывают на один день в Сталинград.

Я.К. – Если и упоминают, ‒ найди мне, и я извинюсь.

Вл. С. – Я тебе больше скажу, у нас даже Волгограду на День Победы возвращают имя Сталинград.

Дмитрий Куликов – Кстати, Донецку – Сталино, а Луганску – Ворошиловград.

[Говорят одновременно и неразборчиво, не давая К. продолжить].

Вл. С. – Я не говорю – это правильно или неправильно, просто…

Дм. К. – Я бы добавил один момент здесь. Мы помним, что из военной истории Сталина вычеркивала в первую очередь Коммунистическая партия Советского Союза. Начиная от Хрущева и в годы Леонида Ильича Брежнева все это было вычеркнуто, и, кстати, во многом потом он вернулся. По сравнению с двадцатью годами семидесятых-восьмидесятых. Вот если с этим временем сравнивать. Но это ремарка на полях.

Я.К. – Я не делаю экскурс в историю, я говорю о сегодняшнем дне. И сегодня…

[Вмешивается и перебивает Кедми Хинштейн].

А.Х. – Яков Иосифович, извините, ради Бога, я просто приехал на запись из Музея Победы на Поклонной горе. Замечательная там, кстати, экспозиция, ‒ кто в Москве будет, рекомендую сходить, потому что я такого вообще не видел.

1941 год, Москва. Экскурсовод 4 раза в ходе экскурсии сегодня упомянул имя Верховного Главнокомандующего товарища Сталина, что у меня, кстати (прикладывает руку к сердцу), не вызвало большого восторга. Это просто для чистоты отношений.

Я.К. (устало) – Я говорю не об экскурсоводах и не о преподавателях…

А.Х. – Кстати, там у входа в музей стоит гипсовый …

Я.К. – Ну, если вас удовлетворяет, что город Сталинград существует только на парижских улицах ‒ в названиях улицы, [равно как] и в других городах, а у вас в стране появляется на 48 часов… Ну, если вам от этого не стыдно, не знаю.

Мне бы было стыдно. И мне стыдно – и за Сталинград, и за вас!»

За нас точно не надо стыдиться…

«Вл. С. – Ну за нас точно не надо стыдиться, каждый пусть отвечает за себя. Я например, точно ничего не делал для того, чтобы Сталинград стал Волгоградом, и у меня нет простого ответа. Может, тогда вообще нужно вернуть название Царицын?

[Присутствующие согласно кивают. Реплики типа: «Это было бы логично, но при советской власти это было невозможно». «Конечно, да».

Кедми пытается продолжить].

Я.К. – Почему-то у муниципалитета Парижа нет такого вопроса…

Вл. С. – У муниципалитета Парижа может быть все, что угодно, потому что они в честь Сталинградской битвы…

Я.К. – Володя…

Вл. С. –Сталинградской битва и у нас называется.

Я.К. – Володя, можно уводить тему в сторону, мы говорим…

Вл. С. – Мы не уводим ее в сторону…

Я.К. – Да, но мы говорим о Дне Победы, и я говорю по отношению ко Дню Победы.

Вл. С. – Но Сталин при этом не становится святым!

Я.К. – А кто сказал, что он святой?

Вл. С. – Ну, а как? Если мы сейчас попытаемся взять и вернем все, что тогда было связано со Сталиным и поднимем его роль, тогда скажите правду и о массовых репрессиях, и о колоссальных ошибках. То есть надо выделять и плюсы и минусы. Давайте тогда смотреть, а как нам Ленинград называть? Санкт-Петербургом, Петроградом? Тоже у нас изменение названий. Да у нас в истории очень часто менялись названия. У нас есть город Екатеринбург, а область – Свердловская. У нас есть город Санкт-Петербург, а область – Ленинградская. Но это наша история во всем ее многообразии. Нам до какого момента ее расчистить? До 1945 года? До 1917? Или до 1612, то есть… Где нам остановиться?

Я.К. – Володя, я сказал то, что я хотел сказать по этому поводу, а дальше пусть зрители сами решают.

Вл. С. ‒ Зрители никогда сами не решают…»

Наши внутренние дела – это наши внутренние дела

«Я.К. – Я не собираюсь больше это обсуждать. Я сказал все ясно. А вести дискуссию и уходить в историю, не имеет никакого значения…

Вл. С. – Не, ну хорошо…

Я.К. – Факт остается фактом: 9 мая – его имени нет!

Вл. С. – 9 мая – его имени нет? Да его имя в нашей истории навсегда. Нравится это, не нравится, хорошо это или плохо это, нет ни одного человека в нашей стране, который не знает.

Я.К. – Я еще раз говорю…

(Хинштейн перебивает):

А.Х. – Таких людей много…

Вл. С. – Ну, что – таких, кто не знает, что Сталин возглавлял Советский Союз?

А.Х. – Боюсь, что да.

Я.К. – В моих глазах, … ‒ ты спросил меня ‒ так вот, в моих глазах, это такое же извращение истории, которое делает Запад в отношении Второй мировой войны…

(Вл. С. перебивает почти с криком):

Вл. С. – Да даже не близко!…

(Кедми пытается продолжить):

Я.К. – … и победы… 

(Вл. С. опять перебивает):

Вл. С. – Да даже не близко!

Во-первых, потому, что это мы, это наша история, и у нас свои счеты и со Сталиным и с коммунистической партией, ‒ у кого-то плюс, у кого-то – минус…

Карен Шахназаров. ‒ Сделать бы, как китайцы сделали. Мао Цзэдун: 70% ‒ хорошо, 30% ‒ плохо (смеется).

Вл. С. – Можно сделать и так, но речь идет о другом…

Но когда кто-то со стороны начинает нам объяснять, что если вы внутри себя что-то сделали, то мы можем пересказать, что вы убийцы и преступники. Здрасьте, приехали…

Наши внутренние дела – это наши внутренние дела. Но когда [другие] переписывают историю кардинально, говорят: вы вообще никто…

Ну, уж извините, так не будет».

Механизм ‒ тот же. Размеры другие

«Я.К. – Я еще раз говорю, механизм ‒ тот же. Размеры другие. История Отечественной войны – это моя история, моей семьи. Поэтому я имею право об это сказать то, что я думаю.

Вл. С. – Конечно, 100%.

Я.К. – Как сегодня.

Вл. С. – Как и каждого из здесь стоящих – это история их семей. Конечно…

Я.К. – А в отношении того, той чуши, что говорил президент Германской республики, или Блинкен, [скажу следующее]: не было войны и победы демократического мира над диктатурой. Потому, что демократического мира не было».

Дальше можете не продолжать…

[Далее Кедми в своих словах разоблачает уже ложь Запада о своей свободе и демократии, но его постоянно перебивают Соловьев и Хинштейн]:

«Вл. С. – Яков Иосифович, я, конечно, понимаю, просто понимаешь, если нас вот слушают сейчас зрители и говорят: вот Кедми молодец! Защищает Сталина. ОК! А другие слушают и говорят: Ну, вообще клево! То есть Кедми оправдывает ложь Запада, потому что у нас со времен Хрущева не так, как нравится Якову Иосифовичу, не так показывается роль Сталина. Это что: оправдание их? Нет?

Я.К. – Володя, я тему закрыл.

Вл. С. – Хм, извини, но это не значит, что ее закрыли люди.

Я.К. – Но я ее закрыл.

Вл. С. – Но в жизни та не работают, Яков Иосифович. Это так не работает, и поэтому надо четко разъяснять. И поэтому надо говорить, что все не так просто…

[Говорят в унисон с Хинштейном].

А.Х. – Путин, кстати, неоднократно отвечал на эти вопросы о Сталине, о роли его и мы можем, - далее будут выступать наши уважаемые гости, - пока сказать, что он [Путин] говорил то, что большинство разумных людей поддержит. Да, что Сталин – тиран. Что с именем Сталина связаны огромное количество кровавых и трагических страниц. Но Сталин был Верховным Главнокомандующим, был Председателем Госкомитета Обороны, и вымарать его имя из истории невозможно.

Вл. С. – Невозможно…

А.Х. – И профиль Сталина выбит на медали за Победу над Германией, которую носят фронтовики. Но при этом обожествлять Сталина тоже не следует. Вспоминать про десять Сталинских ударов и смотреть фильм «Падение Берлина» режиссера Чиаурели, воспринимая за абсолютную историческую правду, это еще больше недопустимо. Это абсолютно недопустимая крайность. Нам не нужно создавать себе кумира, мы должны отвечать честно. И история этому учит – честно отвечать, что было, что есть и что будет.

Я.К. – Я говорил об этом!

[Хинштейн перебивая]:

А.Х. – Вы говорили, что нигде никто не упоминает Сталина.

[Кедми пытается продолжить, но Хинштейн не дает ему вставить слова]:

Я.К. – Я говорю о Дне Победы…

А.Х. – А вы что, контролируете все торжественные мероприятия, вы знаете все собрания, все выступления, которые по нашей стране проводятся 9 мая?

Я.К. – Я говорю, что в День Победы имя Верховного Главнокомандующего не упоминается.

А.Х. – Где не упоминается? Где конкретно не упоминается? Во всех 85 регионах?

Я.К. – Вы можете опять-таки уводить тему…

[Хинштейн опять перебивая]:

А.Х. – Я спрашиваю: где не упоминается?

Я.К. – Дальше можете не продолжать».

[Кедми доводит все же до конца свою мысль о лжи и лицемерии Запада, заканчивая следующими словами]:

«И после этого у них есть наглость говорить, что «свободный мир» победил в той войне. Не было такого понятия ‒ «свободный мир». Это ложь, как и все на чем они основаны.

А твоя (обращается к Соловьеву) фраза пророческая. Ты спросил: А что, Бандера победил? Да, на Украине – да, в Европе – да! В Канаде – да, в Германии – да! Он-таки победил. Не добили его.

Вл. С. – Это – к Хрущеву».

[Для любознательных: минуты выступления Кедми и «дискуссии» с ним: 1.01.00-1.19.40 из 2.28.49 общего времени Вечера с Соловьевым от 08.05.2022.

Аргументацию оппонентов Якова Кедми оставляю читателям без комментариев. Для опровержения оной в качестве самостоятельного упражнения].

 

Полуправда – не путь к победе

Должен сказать, что воспроизведенный сейчас для читателя эпизод произвел на меня неожиданно тяжелое впечатление. Если уж на одном из признанных патриотических видео-форумов из транслируемых по центральным каналам ТВ активная часть присутствующих просто затыкает рот выступающему гостю, которого в иных известных мне случаях слушала с большим вниманием и уважением, то, что уж говорить о наших откровенных и прикровенных информационных врагах.

Особенно умилительна, конечно, высказанная «надежда», что наши собственные извращения родной истории, именуемые «нашими внутренними делами», не помешают нам бороться с аналогичными искажениями и извращениями со стороны Запада. Вновь та же песня о больших бесах и маленьких бесенятах, о которых шла речь в статье «Третий Рим или “отдел” Всемирного Карфагена?»: «Где же нам, маленьким бесенятам, победить больших бесов…».

Вообще просмотренное и услышанное вызвало у меня воспоминание, на уровне ощущения, об одном стихотворении ко Дню Победы, кажется, 2018 года, авторства Андрея Шигина, и под названием «Наши не придут». Позволю себе воспроизвести его:

 

Наши не придут

А наши не придут... Такое время ныне –

Не тот сегодня год, война совсем не та.

Никто не слышит глас, взывающий в пустыне.

Да и пустыни нет – сплошная пустота.

 

И в этой пустоте дорога будет долгой –

Закончились давно короткие пути.

Не вспыхнет Сталинград, и есть земля за Волгой...

Но наши не придут. Откуда им прийти?

 

Не выведет никто "За Родину!" на бомбах,

Никто не прохрипит: "Даёшь стране угля!"

Гуляют сквозняки в одесских катакомбах,

Зашторен мавзолей под стенами Кремля.

 

Не встанет политрук, не ткнёт наганом в небо,

Труба не позовёт на подвиг и на труд.

Коль отдали себя комфорту на потребу,

Пора уже понять, что наши ‒ не придут!

 

Так выпьем за дедов по чарке русской водки

И снова в интернет – оттачивать умы,

Развешивать флажки, терзать друг другу глотки.

А наши не придут… Все наши – это мы.

 

Скажу, опять же, очевидное. С 24 февраля сего 2022 года у нас впервые за многие десятилетия появился шанс на то, что «наши» все же придут и займут подобающее им место на просторах «всей Руси великой», а также Руси «белой» и «малой». Но надо твердо понимать, помнить и знать, что на «полу-правде ‒ полу-лжи» ‒ «они» - «наши» - «мы» ‒ не придут, не придем, и не победим.

Фактически 65 лет из 77 со Дня Победы, вычеркивая из этой Победы ее Верховного Главнокомандующего, мы катастрофически уменьшаем свои шансы на грядущие победы.

Ведь последние годы издается много книг и материалов, где разоблачается хрущевско-горбачевско-яковлевско-солженицынская и прочая ложь о Сталине и его соратниках. Никто, кстати, эти книги и факты в открытой дискуссии не опровергает – да и невозможно это в честном интеллектуальном поединке.

Просто их как бы нет в «официальном информационном пространстве», которое по-прежнему заполняют «хрущево-партийно-либеральные» оценки Сталина и его эпохи, о чем собственно и пытался сказать Яков Кедми. И оценки эти, ‒ судя по почти истерической реакции на слова последнего вроде бы патриотических гостей и хозяина упомянутого Вечера, ‒ остаются «неприкасаемыми».

Словно заклятие какое-то над ними.

Уже сто, если не тысячу раз сказано и показано, что да, были неоправданные репрессии, прежде всего в «ленинско-троцкистский» период, который тянулся де факто практически до 1937 года. А в период собственно «сталинских» репрессий в большинстве своем зачищались палачи ленинской гвардии. В послевоенных же репрессиях, таких как «ленинградское дело», инициаторами были даже не столько «органы», сколько партийная верхушка с наиболее одиозными фигурами типа того же Хрущева и «примкнувших» вроде Маленкова (или наоборот, в обратном порядке).

Да, у Сталина не хватило после войны здоровья и сил ограничить всевластие ВКП (б) – КПСС, и, похоже, он сам поплатился жизнью в этой борьбе.

И конечно, были ошибки, были. В частности, одной из таковых стало не до конца зачищенное бандеровское подполье, которое не в лагеря надо было отправлять, а действительно ликвидировать, «как класс». Из лагерей же их тот же Хрущев выпустил в 1955 году – на год раньше остальных «политических».

И здесь, кстати, уместен вопрос к Министерству образования, включившего в обязательную программу «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, где идет прямая апология бандеровщины, а в одной из глав, где речь идет о сбежавшем зека, они просто называются «нашими». Цитаты можно уточнить по интернету.

Не потому ли у нас были ошибки в 2014 году и могут случиться сейчас в нашей политике и даже спецоперации, что у кого-то из «принимающих решения» мог засесть в подсознании штамп из почти принудительно навязываемой книги, что бандеровцы – это «наши»?

***

Возвращаясь же к оценке роли Верховного Главнокомандующего Иосифа Виссарионовича Сталина в Великой Победе мая 1945 года, я не собираюсь «грузить» читателей своими собственными оценками, мнениями и эмоциями. Приведу лишь мнения людей значительно более компетентных и непосредственно знавших Вождя, людей, как военного, так и духовного звания. Этим мнениям посвящена следующая часть нашего «эссе» ко Дню Победы.

II

Сталин и его верные

«У Сталина была хорошая черта: он не любил всякую сволочь и очень любил Россию.

Он был для честных. И воспитывал надежных. Потому и побеждали».

Сергей Владимирович Ильюшин

 

О Дне Победы

Вот прошел еще один Парад Победы, без упоминания имени Верховного Главнокомандующего и с драпированным Мавзолеем.

А стены ГУМа вновь не были увешаны портретами наших полководцев-победителей: Георгия Жукова, Константина Рокоссовского, Бориса Шапошникова, Александра Василевского, Ивана Конева, Родиона Малиновского, Леонида Говорова, Николая Кузнецова, Александра Голованова, Василия Чуйкова и иных маршалов и генералов Победы во главе с вдохновителем и организатором их побед Иосифом Сталиным.

В этом всем был оттенок той самой полуправды, из-за которой и самому Параду, как и всем парадам последних десятилетий, не хватало некой высшей смысловой завершенности. А в «парадной речи» Главкома по-прежнему не было расшифровано, как защита и освобождение Донбасса – главная заявленная цель СВО – может технически или хотя бы теоретически сочетаться с также обозначенными целями «демилитаризации и денацификации» ‒ по самому смыслу этих слов – «всея» Украины. И какую роль в практическом осуществлении и овеществлении этих благородных и жизненно важных для всех нас целей могут играть переговоры с нынешним – по нашим собственным определениям «нацистским» ‒ киевским режимом.

Так и кажется иногда, ‒ хорошо, если только мне, ‒ что вот займем Донбасс, вздохнет Москва тяжело, и скажет Киеву: «А дальше, Володя, уж сам старайся – демиталиризуйся и денацификайся, мы тебе доверяем». Он уж и постарается – благо помощники есть.

Да и вообще нет отчетливости в текущей напряженной действительности, о чем все больше говорят и в рамках РНЛ неравнодушные к судьбе Отечества авторы в своих статьях, из которых хотелось бы отметить статью Владимира Азарова от 14 мая «Специальная военная операция». В ней, в частности, подчеркивается, что следует максимально усилить информационную борьбу и на культурном фронте, вспоминая и песни и фильмы военных лет и создавая новые.

Надо сказать, что того же 14 мая, милостью Божьей мне, посчастливилось побывать на одном таком «боевом участке» патриотического информационного фронта – на концерте нашей замечательной певицы Валентины Бирюковой в театре «Градский-холл». На мой взгляд и вкус, – новой Шульженко наших дней, – по тональности и настроению.

Ее исполнение военных песен трогает до слез, и весь зал, в котором присутствовали и сегодняшние боевые офицеры, был под неотразимым впечатлением. Участникам боев в Сирии Валентина уже знакома по своим выступлениям на наших сирийских базах. Валя ‒ дочь офицера и сама девушка отважная.

Рекомендую послушать всем ‒ не пожалеете.

Но, увы, вмещает этот зал от силы несколько сот человек, а для такого действа нужен был бы Большой Кремлевский Дворец, и трансляция по первым каналам ТВ. А также другие лучшие залы страны, и возможная организация «фронтовых концертов» для наших воинов. Создаваемое такими концертами настроение в народе способствовало бы нашим боевым успехам не менее ввода новых дивизий и бригад в СВО. Наряду с иными военными и культурными действиями все это могло бы сыграть очень ненулевую роль в достижении столь нужной России победы.

К сожалению, подобные площадки и каналы по-прежнему заполнены «патриотами» из неуспевших убежать из страны, или вовремя вернувшихся. В очередной раз задумаешься – за кого воюете Министерство Культуры и Центральное Телевидение?

Это все к слову, хотя и в тему. Все первые послевоенные годы, за которые отстроилась и возродилась страна, до недоброй памяти XX съезда, по радио ежедневно звучали именно такие песни, на сценах театров шли соответствующее пьесы, а на экранах такие фильмы как «Два бойца», «В шесть часов вечера после войны», «Крейсер ВАРЯГ» и им подобные. А на площадях по воскресным дням играли военные оркестры. Этой уже послевоенной «прививки патриотизма» хватило Союзу еще на тридцать лет ‒ до Горбачева, несмотря на «застой».

Стоит сказать, «правды ради», что с приходом Леонида Ильича «антисталинизм» резко сократился; помню, как мы и родители наши звонили друг другу в связи с Парадом Победы 9 мая 1965 года и праздничными мероприятиями, в которых впервые за последние годы упоминалось имя Сталина. Затем были фильмы «Освобождение» и «Семнадцать мгновений весны», в газетах к годовщине Сталинградской победы перестала возникать позорная «Волгоградская битва», как бывало при Никите. Но Сталинград не вернулся, а значит все оставалось полумерами, которые к победам не ведут. А напротив – способствуют распаду и уничижению страны. Запомним это.

Вообще, удивительное время! На высшем уровне признаем, что воюем с коллективным Западом, а внутри страны боимся прищемить хвост его потенциальным агентам в лице отечественных либералов-антисталинистов и иже с ними! В очередной раз история ничему не учит. Но мы все же попробуем еще раз.

 

Критерий истины – правда верных

Переходя к заявленной заголовком теме о Сталине и верных, напомню, что вкладываю конкретно в слово «верные». В свое время, пытаясь постичь тайны Цусимы, я обратил внимание на разброс в показаниях участников боя их отзывов в своем Командующем – адмирале Рожественском. Отзывы эти варьировались в достаточно широком спектре: от восторженных – несмотря на трагический исход боя, до уничижительных, в духе автора небезызвестной «Цусимы» ‒ раздатчика рома с броненосца «Орел» А.С. Новикова-Прибоя.

Пришлось проштудировать все три толстых тома Донесений о Цусимском бое его участников, и два таких же тома их же Показаний Следственной Комиссии, прежде чем была выявлена однозначная зависимость оценки Командующего от одного, но решающего обстоятельства.

Цусимское сражение продолжалось два дня: 14/27 и 15/28 мая 1905 года, причем основная битва была разыграна с 13.49 до 19.30 (по часам русской эскадры) 14 мая. Причем, по крайней мере до 18 часов этого дня, эскадра была убеждена, что ей руководит сам адмирал Рожественский, своевременно эвакуированный с флагманского «Суворова».

Все эти часы, несмотря на потерю двух флагманских броненосцев «Суворова» и «Ослябя», и, как стало известно потом, минимум 200-кратное превосходство японцев в интенсивности артогня, адмиралу Того не удалось сломить и расчленить железный кильватерный строй русской эскадры. Этот факт был отмечен как японскими моряками от адмиралов до матросов, так и английскими наблюдателями при японской эскадре. Нерушимый железный строй русской эскадры, прорывавшейся эти долгие часы сквозь огонь легендарным курсом NO 23⁰, врезался в японскую военную память надолго. До 1945 года хватило.

Но в 18 часов 14 мая вдоль строя нашей эскадры пробежал миноносец «Буйный» и сообщил, что тяжелораненый адмирал Рожественский передает командование адмиралу Небогатову. С этого момента на эскадре начался разброд, в результате которого единая доселе эскадра объективно разбилась на три отряда с разной судьбой:

1-й отряд – до конца выполнивший последний приказ адмирала Рожественского прорываться во Владивосток курсом NO 23⁰, назовем его отрядом верных, – верных присяге, Царю и Отечеству. Из него по понятным причинам уцелело меньше всего свидетелей. К верным можно отнести экипажи судов, направленных адмиралом Р. перед боем на крейсерские операции прикрытия.

2-й отряд ‒ сдавшийся утром 15 мая по приказу Небогатова – уцелел почти весь личный состав, даже с личными вещами. Заметим, что по Морскому Уставу Петра Великого, все сдавшиеся подлежали бы смертной казни вне зависимости от того, кто приказал, кто подчинялся. В гуманные времена Александра II мера наказания для подчиненных была смягчена, но моральное отношение на флоте к сдавшимся оставалось неизменным.

3-й отряд – три крейсера адмирала Энквиста «Олег», «Аврора» и «Жемчуг» ушедших в Манилу, вместо того чтобы прикрывать в наступающую ночь уцелевшие броненосцы от минных атак. Также уцелели все будущие свидетели, кроме погибших в дневном бою 14 мая.

[Все подробности исследованы и изложены детально во втором томе моего исторического расследовании «Цусима – знамение конца русской истории», почти полностью воспроизведенного в РНЛ в 2020 году. Изначально текст книги был прочитан военно-морскими специалистами до адмиралов включительно, и возражения мне неизвестны].

В результате, с точностью до статистической погрешности выяснилось, что

‒ «верные» ‒ высокого мнения о своем «железном адмирале» Рожественском;

‒ «сдавшиеся», объективно изменившие присяге, так сказать «не верные», единодушно поносят адмирала Рожественского, едва ли не больше, чем подставившего их Небогатова;

‒ «манильцы», если не затрагивать их уход с «поля боя», в оценке Командующего близки к «верным», но если затронуть, начинают склоняться к самооправданию и обвинению адмирала Р.

Характерно, что в «стандартной» исторической науке все перечисленные категории свидетелей воспринимаются с «равным весом», а потому и «стандартная» оценка адмирала Рожественского «ниже плинтуса».

В отличие от этого подхода, «Цусима – знамение …» базируется практически на показаниях «верных», и полученные в ней результаты признаны в официальном журнале ВМФ «Морском сборнике» ‒ крупным историческим открытием.

[Что впрочем, на «стандартную» историческую науку никак не повлияло].

Выведенный критерий отбора правдивых показаний об экстремальных исторических событиях типа войн, революций и им подобных, названный «Критерием Цусимы», или просто «критерием верности» был далее с успехом использован в расследовании истинных причин катастрофы Ходынки[1], гибели Русской Императорской Гвардии[2], так называемой Февральской революции[3] и в других исследованиях.

А наш выдающийся философ и историософ Виктор Николаевич Тростников облек этот «критерий истинности» в ясную и прозрачную математическую форму обобщенного уравнения неопределенностей Гейзенберга, примененного к соотношению между смыслом исторического события и количеством показаний свидетелей об этом событии. Оказалось, что при учете всех показаний, или просто большого их числа, истинный смысл события «обнуляется». [Cм. Галенин Борис. Православная парадигма истории и принцип дополнительности. РНЛ. 14.06.2017].

«Критерий верности» показывает, например, как трудно выискать правду о царствовании Императора Николая II. Немногих верных ему уничтожали с особым тщанием, а неверные, предавшие, подчеркнем это еще раз – лгут всегда, пытаясь самооправдаться хотя бы в собственных глазах. Недаром святые отцы говорят – что самооправдание – вершина греха.

Часто на сказанное о Государе возражают, что-де его изначально преследовали неудачи и поражения, отсюда и низкая оценка его царствования в «объективной» науке, и «критерий верности» тут ни при чем. Не вдаваясь сейчас в дискуссию с такими «возражениями», обращу внимание читателя на другое удивительное явление.

Правление Сталина, ‒ от предвоенных пятилеток, когда за десятилетие на развалинах гражданской войны была воссоздана первая в Европе и вторая в мире промышленность, прежде всего тяжелая и военная, ‒ до победы в Великой Отечественной войне и «моментальном» послевоенном восстановлении страны ‒ восставшей как птица Феникс из пепла, с атомным оружием и атомной энергетикой, с готовностью к полету в космос, – по самым строгим объективным оценкам, ‒ сплошные победы. Невиданные в истории победы!

Но имя их автора стерто со страниц «официальной истории» едва ли не более полно, чем имя Николая II. Чтобы там ни говорили просветленные и ученые участники «патриотических» ток-шоу. Странно, казалось бы.

Но ответ на эту странность, зная «критерий верности», прост. Начиная с XX съезда, в официальной исторической науке и официальном медиа-пространстве решающее место заняли мнения «изменивших», «предавших» память и имя своего вчерашнего кумира и вождя. И ситуация официально не изменилась до сих пор, что с такой наглядной ясностью проявила приведенная в части I стенограмма ток-шоу. «Патриотического», заметим.

Поэтому в приводимых ниже отзывах о Сталине, для восстановления хоть какой-то исторической правды, приведены только мнения о нем тех, кто не предал память своего Главкома, даже ценой карьеры. Прежде всего, отзывы крупных военных, но не только их.

Из маршалов это, прежде всего Рокоссовский, Василевский, затем, с некоторыми оговорками, все же Жуков, и наиболее полно рассказавший о Сталине Главный маршал авиации Голованов.

Он поднялся до вершин стратегического руководства

Оценку полководческого мастерства Верховного начну с мнения о нем нашего главного генштабиста времен Великой Отечественной, маршала Советского Союза Александра Михайловича Василевского, штабс-капитана еще Первой мировой войны. В своих мемуарах «Дело всей жизни» он свидетельствует:

««Оправданно ли было то, что Сталин возглавил Верховное Главнокомандование? Ведь он не был профессионально военным деятелем. Безусловно, оправданно.

Конечно, Сталин, принимая руководство сражающимися с врагом Вооруженными Силами, не обладал в полной мере военными знаниями, какие требовались в области современного оперативного искусства. Но у него был опыт гражданской войны, он знал процесс советского военного строительства и развития военного дела.

Однако решающим, полагаю, являлся громадный политический авторитет Сталина, доверие к нему народа, Вооруженных Сил.

…Я уже писал, что в первые месяцы войны у него порой проскальзывало стремление к фронтальным прямолинейным действиям советских войск. После Сталинградской и особенно Курской битв он поднялся до вершин стратегического руководства.

Теперь Сталин мыслит категориями современной войны, хорошо разбирается во всех вопросах подготовки и проведения операций.

Он уже требует, чтобы военные действия велись творчески, с полным учетом военной науки, чтобы они были и решительными, и маневренными, предполагали расчленение и окружение противника. В его военном мышлении заметно проявляется склонность к массированию сил и средств, разнообразному применению всех возможных вариантов начала операций и ее ведения.

И.В. Сталин стал хорошо разбираться не только в военной стратегии, что давалось ему легко, ибо он превосходно владел искусством политической стратегии, но и в оперативном искусстве.

Вследствие этого он оказывал более сильное влияние на ход развития операций.

Его знания в области военной стратегии и оперативного искусства значительно превосходили знание тактики (ему, собственно, и необязательно было знать ее во всех деталях).

Товарищ Сталин

Полагаю, что Сталина несомненно можно отнести к разряду выдающихся полководцев». …По моему глубокому убеждению, И. В. Сталин, особенно со второй половины Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования.

Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми военными усилиями страны … и был способен оказывать значительное влияние на руководящих политических и военных деятелей союзных стран по войне.

Работать с ним было интересно и вместе с тем неимоверно трудно, особенно в первый период войны. Он остался в моей памяти суровым, волевым военным руководителем, вместе с тем не лишенным и личного обаяния.

Сталин и Василевский. Скульптор Борис Едунов, 1952 год

И.В. Сталин обладал не только огромным природным умом, но и удивительно большими познаниями.

У Сталина была удивительно сильная память. Я не встречал людей, которые бы так много помнили, как он. Сталин знал не только всех командующих фронтами и армиями, а их было свыше ста, но и некоторых командиров корпусов и дивизий, а также руководящих работников Наркомата обороны, не говоря уже о руководящем составе центрального и областного партийного и государственного аппарата. В течение всей войны И.В. Сталин постоянно помнил состав стратегических резервов и мог в любое время назвать то или иное формирование.

Сошлюсь на один небольшой случай, который обескуражил меня, но который в какой-то мере подтверждает сказанное.

В один из ноябрьских вечеров 1941 года в период жесточайших оборонительных боев за Москву Сталин при моем личном докладе ему о положении на фронте, установив, что я в результате напряженнейшей работы чрезмерно переутомился, вызвал в кабинет своего секретаря А.Н. Поскребышева и попросил его немедленно выяснить в санатории Архангельское, можно ли там обеспечить хороший отдых в эту ночь Василевскому.

Быстро был получен ответ, что санаторий готов меня принять. Сталин приказал мне немедленно по возвращении к себе отправиться в санаторий и до утра как следует поспать... В Генштабе меня уже ожидал начальник Главного военно-санитарного управления Наркомата обороны Ефим Иванович Смирнов.

Выполняя указания Сталина, мы отправились и Архангельское. К нашему приезду был готов ужин, но не успел я сесть за стол, как Сталин позвал меня к телефону. Он попросил меня напомнить, где находится Иваново-Вознесенская ополченческая дивизия.

‒ Я что-то забыл, ‒ добавил он.

Я не жаловался в те времена на свою память, но замешкался ‒ дивизия передислоцировалась, и я не смог сразу назвать точно место ее нахождения на данный момент. Сталин немного подождал, а потом говорит:

‒ Ладно, не надо, я вспомнил, ‒ и повесил трубку.

Такая память давала Сталину преимущество как Верховному Главнокомандующему. Он не нуждался в постоянных справках, хорошо знал обстановку на фронтах, положительные стороны и недостатки военачальников, возможности промышленности удовлетворять запросы фронтов, наличие в распоряжении Ставки запасов вооружения, артиллерии, танков, самолетов, боеприпасов, горючего, так необходимых войскам, и сам распределял их по фронтам.

Сталину были присущи большие организаторские способности. Он сам много работал, но и умел заставить работать в полную меру сил других, выжать из них все, что они могли дать.

...Сталин как Верховный Главнокомандующий в большинстве случаев требовал справедливо, хотя и жестко. Его директивы и приказы указывали командующим фронтов на ошибки и недостатки, учили умелому руководству всевозможными военными действиями. … Он говорил, как правило, точно, скупо и прямо. …

Все это говорит о том, что Верховный Главнокомандующий ‒ как организатор и руководитель действий наших войск был на высоте».

О человеческих же качествах Сталина говорит, например, такой эпизод, связанный именно с Александром Михайловичем Василевским. Дело в том, что папа Василевского был священником, и для советского командира 1930-х годов, когда разворачивалась анти-религиозная кампания, собственно и не прекращавшаяся еще с ленинских времен, иметь такую наследственность было чревато. И Василевский с отцом практически не общался.

И именно Сталин настоял на том, чтобы будущий маршал вновь стал общаться с отцом и материально помогал ему.

 

Все это заслуживает отдельного рассказа, как заслуживает его сам Василевский ‒ наболее наш выдающийся, ‒ наряду с его предшественником Борисом Михайловичем Шапошниковым, ‒ начальник Генерального Штаба, и прекрасный полководец. При этом он, что было не очень типично, добивался выполнения своих планов и требований при мягком и доброжелательном обращении с подчиненными. Говорят, что таким он был еще в своих первых офицерских чинах в Первую мировую войну.

И еще – не афишируя этого по понятным причинам, ‒ Василевский был верующим человеком. Есть свидетельство архимандрита Кирилла (Павлова) о посещении маршалом А.М. Василевским уже после войны Троице-Сергиевой лавры: «Он [Василевский] останавливался в гостинице, причащался». Но все это отдельная тема.

В заключение скажем только, что сразу после смерти Сталина маршал Василевский был понижен с министра обороны до его заместителя, а вскоре был вынужден подать в отставку за отказ хулить имя Верховного Главнокомандующего. Мстительный Хрущев даже велел отобрать у Василевского дачу, выстроенную им на свои средства. Как увидим ниже, такая судьба была типична для всех военачальников, оставшихся верными памяти вождя.

 

Несомненно, он был достойным Верховным Главнокомандующим

Неоднократно говорит о Сталине в своих «Воспоминаниях и размышлениях» маршал Георгий Константинович Жуков, с 26 августа 1942 года и до конца войны несший на плечах нелегкий крест заместителя Верховного Главнокомандующего и одновременно первого заместителя наркома обороны СССР. Помнится, когда вышло в начале 1970 года первое издание этих «Воспоминаний», слишком для тех времен «лестные» отзывы маршала о Генералиссимусе вызвали в определенных кругах московской интеллигенции тревогу, не являются ли они знаком к возвращению порядков и времен «культа личности». Единственно, к чему, на мой взгляд, стоит отнестись критически в приводимых здесь словах Жукова о Сталине, так это о якобы растерянности Сталина в утро 22 июня 1941 года. Дело в том, что на самом Жукове, как на тогдашнем начальнике Генштаба, равно как и на наркоме обороны СССР, маршале Тимошенко, лежит немалая доля ответственности за неудачное для нас начало войны.

Генерал армии Г.К. Жуков и маршал С.К. Тимошенко на маневрах КОВО. 1940 год

И наряду с иными, оставшимися в живых ответственными лицами, он не избежал соблазна переложить эту ответственность единолично на Сталина. Благо ответить уже не может.

Но в остальном – смотрите сами:

«И.В. Сталин внес большой личный вклад в дело завоевания победы над фашистской Германией и ее союзниками. Авторитет его был чрезвычайно велик, и поэтому назначение Сталина Верховным Главнокомандующим было воспринято народом и войсками положительно.

Конечно, в начале войны, до Сталинградской битвы, у Верховного были ошибки, которые бывают, как известно, у каждого. Он их глубоко продумал и не только внутренне переживал, а стремился извлечь из них опыт и впредь не допускать.

Стиль работы, как правило, был деловой, без нервозности, свое мнение могли высказать все. Верховный ко всем обращался одинаково ‒ строго и официально. Он умел внимательно слушать, когда ему докладывали со знанием дела. Сам он был немногословен и многословия других не любил, часто останавливал разговорившегося репликами ‒ «короче!», «яснее!». Совещания открывал без вводных, вступительных слов. Говорил тихо, свободно, только по существу вопроса. Был лаконичен, формулировал мысли ясно.

И.В. Сталин требовал ежедневных докладов о положении дел на фронтах. Чтобы идти на доклад к Верховному Главнокомандующему, нужно было быть хорошо подготовленным.

Явиться, скажем, с картами, на которых имелись хоть какие-то «белые пятна», сообщать ориентировочные или тем более преувеличенные данные было невозможно. Он не терпел ответов наугад, требовал исчерпывающей полноты и ясности.

У Верховного было какое-то особое чутье на слабые места в докладах или документах, он тут же их находил и строго взыскивал за нечеткую информацию. Обладая цепкой памятью, он хорошо помнил сказанное и не упускал случая довольно резко отчитать за забытое. Поэтому штабные документы мы старались готовить со всей тщательностью, на какую только были тогда способны.

Свои суждения по важным вопросам И.В. Сталин во многом строил на основе докладов представителей Ставки, посылавшихся им в войска, из выводов Генерального штаба, мнений и предложений командования фронтов и специальных сообщений.

Непосредственно общаться с И.В. Сталиным мне довелось, начиная с февраля 1941 года, когда я начал работать в должности начальника Генштаба.

О внешности И.В. Сталина писали уже не раз. Непримечательный с виду, И. В. Сталин во время беседы производил сильное впечатление. Лишенный позерства, он подкупал собеседника простотой общения.

Свободная манера разговора, способность четко формулировать мысль, природный аналитический ум, большая эрудиция и редкая память заставляли во время беседы с ним даже очень искушенных и значительных людей внутренне собраться и быть начеку.

И.В. Сталин не любил сидеть и во время разговора медленно ходил по комнате, время от времени останавливаясь, близко подходя к собеседнику и прямо смотря ему в глаза. Взгляд у него был острый и пронизывающий. Говорил он тихо, отчетливо отделяя одну фразу от другой, почти не жестикулируя. В руках чаще всего держал трубку, даже потухшую, концом которой любил разглаживать усы. Говорил с заметным грузинским акцентом, но русский язык знал отлично и любил употреблять образные сравнения, литературные примеры, метафоры.

Смеялся И.В. Сталин редко, а когда смеялся, то тихо, как будто про себя. Но юмор понимал и умел ценить остроумие и шутку. Зрение у него было очень острое, и читал он без очков в любое время суток. Писал, как правило, сам от руки.

Читал много и был широко осведомленным человеком в самых разнообразных областях знаний. Поразительная работоспособность, умение быстро схватывать суть дела позволяли ему просматривать и усваивать за день такое количество самого различного материала, которое было под силу только незаурядному человеку.

Трудно сказать, какая черта характера у него преобладала. Человек разносторонний и талантливый, И.В. Сталин не был ровным. Он обладал сильной волей, характером скрытным и порывистым. Обычно спокойный и рассудительный, временами он впадал в острое раздражение. Тогда ему изменяла объективность, он резко менялся на глазах, еще больше бледнел, взгляд становился тяжелым, жестким. Не много я знал смельчаков, которые могли выдержать сталинский гнев и отпарировать удар.

В довоенный период мне трудно было оценить глубину знаний и способностей И.В. Сталина в области военной науки, в вопросах оперативного и стратегического искусства. Выше я уже говорил, что тогда, когда мне доводилось бывать в Политбюро или лично у И.В. Сталина, рассматривались главным образом организационные, мобилизационные и материально-технические вопросы.

Могу только еще раз сказать, что И.В. Сталин и до войны много занимался вопросами вооружения и боевой техники. Он часто вызывал к себе конструкторов основных видов вооружения и подробно расспрашивал их о деталях конструирования этих образцов боевой техники у нас и за рубежом. Надо отдать ему должное, он неплохо разбирался в качестве основных видов вооружения.

От главных конструкторов, директоров военных заводов, многих из которых он знал лично, И.В. Сталин требовал производства образцов самолетов, танков, артиллерии и другой важнейшей техники в установленные сроки и таким образом, чтобы они по качеству были не только на уровне зарубежных, но и превосходили их.

Без одобрения И.В. Сталина, как я уже говорил, ни один образец вооружения не принимался и не снимался. С одной стороны, это ущемляло инициативу наркома обороны и его заместителей, ведавших вопросами вооружения Красной Армии. Однако, с другой стороны, следует признать, что такой порядок во многих случаях помогал быстро внедрять в производство тот или иной новый образец боевой техники.

И.В. Сталин был волевой человек и, как говорится, «не из трусливого десятка». Растерянным я его видел только один раз. Это было на рассвете 22 июня 1941 года, когда фашистская Германия напала на нашу страну. Он в течение первого дня не мог по-настоящему взять себя в руки и твердо руководить событиями. Шок, произведенный на И.В. Сталина нападением врага, был настолько силен, что у него даже понизился звук голоса, а его распоряжения по организации вооруженной борьбы не всегда отвечали сложившейся обстановке.

После 22 июня 1941 года, почти на протяжении всей войны, И.В. Сталин твердо управлял страной, вооруженной борьбой и международными делами. Даже в момент смертельной опасности, нависшей над Москвой, когда враг находился от нее на расстоянии 25-30 километров, И.В. Сталин не покидал своего поста, находился в Ставке в Москве и держал себя как подобает Верховному Главнокомандующему.

Могу сказать, что И.В. Сталин позднее овладел основными принципами организации фронтовых операций и операций групп фронтов и руководил ими со знанием дела. Эти способности И.В. Сталина, как Верховного Главнокомандующего, особенно раскрылись, начиная со Сталинградской битвы.

Получившая распространение версия о том, что Верховный Главнокомандующий изучал обстановку и принимал решения по глобусу, не соответствует действительности. Конечно, он не работал с картами тактического предназначения, да это ему и не нужно было.

Но в оперативных картах с нанесенной на них обстановкой он разбирался неплохо.

В руководстве вооруженной борьбой в целом И.В. Сталину помогали его природный ум, опыт политического руководства, богатая интуиция, широкая осведомленность. Он умел найти главное звено в стратегической обстановке и, ухватившись за него, наметить пути для оказания противодействия врагу, успешного проведения той или иной наступательной операции.

Несомненно, он был достойным Верховным Главнокомандующим.

Конечно, И.В. Сталин не вникал во всю ту сумму вопросов, над которой приходилось кропотливо работать войскам и командованию всех степеней, чтобы хорошо подготовить операцию армии, фронта или группы фронтов.

Верховному Главнокомандующему это было и не обязательно. В таких случаях он, естественно, советовался с членами Ставки, Генштабом и специалистами по артиллерии, бронетанковым, военно-воздушным и военно-морским силам, по вопросам обеспечения тыла и снабжения.

Лично И.В. Сталину приписывали ряд принципиальных разработок основ военной науки, в том числе о методах артиллерийского наступления, о завоевании господства в воздухе, о способах окружения противника, о рассечении окруженных группировок врага и уничтожении их по частям и т.д. Это не так. Все эти важнейшие вопросы ‒ результат, добытый войсками в боях и сражениях с врагом, они являются плодами глубоких размышлений и обобщения опыта большого коллектива руководящих военачальников и командного состава войск.

Заслуга И.В. Сталина здесь состоит в том, что он быстро и правильно воспринимал советы военных специалистов, дополнял и развивал их и в обобщенном виде ‒ в инструкциях, директивах и наставлениях ‒ незамедлительно передавал в войска для практического руководства.

Кроме того, в обеспечении операций, создании стратегических резервов, в организации производства боевой техники и вообще в создании всего необходимого для ведения войны Верховный Главнокомандующий, прямо скажу, проявил себя выдающимся организатором. И будет несправедливо, если мы не отдадим ему в этом должное».

[Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. – М.: АПН, 1970. С. 280-284].

Надо сказать, что со дня смерти Сталина и до своей внезапного снятия с поста министра обороны в 1957 году, Жуков во многом поддержал Хрущева, как в фактическом госперевороте 1953 года, связанном то ли с арестом Берии, то ли с убийством последнего при аресте, равно как с проводимой Хрущевым «десталинизацией». Почти все соратники Жукова отмечают его грубость с подчиненными и чрезмерное властолюбие.

Жуков приветствует военных на параде Победы в Москве, 1955 год

Не отрицая его полководческих дарований и значительной роли в нашей победе мая 1945 года, нельзя не сказать о том, что «морально-политический облик» маршала далек от таких светлых фигур, как маршалы Рокоссовский, Василевский и Голованов.

Однако допущенная по отношению к самому Жукову неблагодарность и несправедливость со стороны Хрущева, и долговременная опала, в которой моральную поддержку оказали ему именно те из полководцев Отечественной, по отношению к которым он, по собственному признанию, допускал недружественные шаги, благотворно сказались, по моему мнению, на общем тоне его мемуаров. Он смог оценить разницу, между наказанием, которому он подвергся в послевоенные годы при Сталине за свою чрезмерную «материальную озабоченность», когда ему оставили возможность работать и поручали ответственные государственного значения дела, и при «антисталинисте» Хрущеве, когда Жукова фактически «вычеркнули» из жизни. Это, несомненно, повлияло на тон его «Воспоминаний», и в этом смысле Жукова все же можно отнести к числу верных памяти Верховного.

В завершение этого раздела отметим, что опала маршала Победы была во многом смягчена после снятия Хрущева в октябре 1964 года, и при Брежневе он, пусть ненадолго, вернулся «в публичное пространство».

Леонид Ильич, сам фронтовик, решил активнее использовать тему Великой Отечественной войны в идеологии, и возродить парады Победы ‒ Жуков был здесь незаменим. Наконец, в 1969 году ему, после определенной цензурной работы, наконец, разрешили опубликовать «Воспоминания и размышления». Он также стал одним из главных героев сериала «Освобождение» в великолепном исполнении Михаила Ульянова.

Но это тоже отдельная тема. Воспоминания же и мнения о Сталине Рокоссовского и Голованова станут темой продолжения очерка о Сталине и верных ему.

Честь имею.

https://ruskline.ru/analitika/2022/05/12/nam_nuzhna_pobeda_o...,

https://ruskline.ru/analitika/2022/05/20/nam_nuzhna_pobeda_o...