14 апреля исполняется 70 лет Петру Мамонову — основателю группы «Звуки Му», поэту, актеру и ныне проповеднику. Артист родился в том же дворе, где рос Владимир Высоцкий, — в Большом Каретном переулке. С детства проявлял интерес к музыке, однако в отличие от большинства сверстников предпочитал исполнять не точные, а, наоборот, максимально изувеченные кавер-версии хитов Led Zeppelin, The Rolling Stones и других монстров зарубежного рока.
Мамонов основал «Звуки Му» вместе с Алексеем Бортничуком в 1983 году. Позже к ним присоединился Александр Липницкий. Новый московский ансамбль моментально получил признание благодаря неординарной музыке и эксцентричному лидеру.
Гастрольная жизнь проходила громко: участники много пили, путешествовали и даже записывались за рубежом. В конце 1980-х «Звуки Му» стали единственной группой, удостоившейся работы с легендарным продюсером Брайаном Ино. Помимо музыки, Мамонов играл в театре и снимался в кино. Наиболее известные работы с ним: «Игла» с Виктором Цоем в главной роли, «Такси-блюз», где Мамонов сыграл талантливого музыканта-алкоголика, «Шапито шоу» и «Остров» Павла Лунгина, в котором герой артиста весь фильм искупает грехи.
В середине 90-х Мамонов неожиданно для всех уехал в деревню, распустив «Звуки Му», чтобы читать труды «святых отцов» и жить по божьим законам. В 2014 году музыкант собрал новые «Звуки Му» и представил программу «Приключения незнайки».
Две встречи в Верее: что «Афиша» писала про Петра Мамонова
Разговоры с Петром Николаевичем. Алексей Казаков встречается с Петром Мамоновым
Последние четыре года Петр Мамонов редко выбирался из деревни в Москву. Приезжал раз в месяц — играть на сцене Театра имени Станиславского спектакль «Есть ли жизнь на Марсе?..». После выступления садился в машину и уезжал домой. В апреле «Жизнь на Марсе» прекратила свое существование, и Мамонов исчез из города на полгода. 11 сентября он возвращается с «Шоколадным Пушкиным». За три недели до премьеры Алексей Казаков провел сутки с Мамоновым.
Послание апостолов
Петр Николаевич Мамонов опаздывает. На полтора часа. Это нормально. Он едет из деревни, из Наро-Фоминского района, сто сорок километров от Москвы. Едет на шоколадном «мерседесе» 1981 года выпуска. Едет не спеша. Разгоняется максимум до 110, так что время волноваться еще не пришло — рано или поздно, но приедет.
Лифт раскрывается, и в редакцию входит он. Вернее, сначала в проеме появляется его жена — бывшая танцовщица советских варьете, мюзик-холлов и кордебалетов Ольга Мамонова, сутулящаяся женщина с длинными седыми волосами и ногтями, полными чернозема. Лет двадцать назад Петр Николаевич пытался сделать из нее бас-гитаристку своей группы. А через десять лет Оля занималась тем, что приколачивала к стульям трубы с пружинами, чтобы стулья во время концертов прыгали как живые.
Ольга кивает головой, улыбается и рассеянно смотрит по сторонам. Из‑за ее спины появляется Петр Николаевич в цветастой рубашке и испачканных в глине штанах. Здоровается, озирается, садится за стол, достает из очечника очки Armani, а из кармана — томик Евангелия, открывает где‑то в районе посланий апостолов и углубляется в чтение.
— Хотите чаю или кофе?
Петр Николаевич поднимает глаза. Передо мной лицо пожилого человека с ввалившимися щеками, многими морщинами, слабыми глазами и десятком зубов во рту.
— Н-н-нет, спасибо, — заикаясь, говорит Мамонов и перелистывает страницу.
Дядя
Петр Мамонов запел в 1981 году. Ему тогда исполнилось тридцать. Предыдущее десятилетие слилось в непрерывный запой. «Пьянство было беспредельное. Пили дней 360 в году. Ломки, белка, наливай что угодно, духи, керосин, все выпьем». Выглядел он уже тогда лет на сорок.
Мамонова приглашают на квартирник. Кругом молодежь: двадцатилетний Витя Цой, Майк — чуть постарше, Боря Гребенщиков — почти ровесник, на полтора года моложе. Мамонов при галстуке и костюме. Берет гитару и начинает петь. Витя Сологуб, наимоднейший музыкант из «Странных игр», тихонько выходит из комнаты, заглядывает в соседнюю и обращается к товарищам: «Ребята, там какой‑то дядя пришел, в костюмчике, песни поет дурным голосом и рожи корчит, пойдем посмотрим». Как на такого не посмотреть.
Вскоре Мамонов перестал быть «дядей». «Петя, отец родной!» — орали зрители на концертах «Звуков Му» конца восьмидесятых. Сам Мамонов предпочитает, чтобы к нему обращались «Петр Николаевич». Приехали недавно к нему в деревню молодые ребята с телевидения. Заходят во двор, улыбаются, руку протягивают, говорят: «Здравствуй, Петя». Мамонов посмотрел на них пристально и в дом не пустил: «Какой я тебе Петя?»
Через урода
«Оля, Оленька, куда ты меня привела, родная?» — обращается к жене Петр Николаевич, узнав о том, что ему предстоит фотографироваться на балконе, потом перейти в соседнее здание и позировать в коридорах, а затем в студии снять рубаху и испачканные штаны и надеть смокинг, лакированные штиблеты и накрахмаленную сорочку.
— Бумажки стелить будете… Лампочки, фоны, контровые… Я это все знаю… Я это все проходил… Оленька, ну куда ты меня привела? — потихоньку закатывая глаза, говорит Мамонов, как пятилетний ребенок, которого родители водили кружными путями, заговаривали зубы и в самый неожиданный момент вывели прямо к детскому саду, чтобы сдать на пятидневку. Приходится ублажать объект съемки, потакать ему, отвлекать внимание, показывать красивые картинки и ласково говорить, что он самый хороший, самый главный и что все его любят. Это несложно, особенно когда именно так и думаешь.
— Люблю вас, Петр Николаевич, сильно. С года восемьдесят девятого.
— Это я воспринимаю спокойно. Потому что не меня вы любите, а то, что через меня идет.
— Говорю как есть, вы, Петр Николаевич, — заслуженный деятель российской культуры.
— Точнее знаешь как? У меня вот есть один поэт в Верее — отличный парень, лучше меня намного в смысле человеческих качеств. Он говорит: «Петь, ты — национальное достояние». Почему это точнее? Потому что не я, Петя, а то, что через меня идет, урода, блин, вот этого, — то и есть наше национальное достояние. Это не хвастовство. Это правда я так думаю. Не выпендриваюсь. Мое дело только раскрыться, и чтобы вот (задирает голову, выпячивает челюсть, поднимает палец к небу и замирает ящерицей)… вот. Вот это я умею. Поэтому — видите, все как серьезно.
https://daily.afisha.ru/music/19438-dve-vstrechi-v-veree-cht...
Предлагаем читателям «ПД» подборку цитат Петра Мамонова, чтобы они смогли оценить талант и человечность актера.
«Если ты на самом дне, то у тебя на самом деле хорошее положение: тебе дальше некуда, кроме как наверх».
«Если носите бороду – сбрейте, если нет – отрастите. Меняйтесь».
«Один человек сказал: ты такие песни написал, потому что водку пил. Но я их написал не благодаря водке, а вопреки. С высоты своих 60 лет я говорю: нельзя терять в этой жизни ни минуты, времени мало, жизнь коротка, и в ней может быть прекрасен каждый момент».
«Говорите «Я тебя люблю», даже когда вы полностью не уверены в этом. Говорите это чаще».
«Каждую ночь нужно задавать себе простенький вопросик: я прожил сегодняшний день – кому-нибудь от этого было хорошо?»
«Зачем мы живем? Долгие годы я никак не отвечал на этот вопрос – бегал мимо. Был под кайфом, пил, дрался, твердил: «Я главный». А подлинный смысл жизни – любить. Это значит жертвовать, а жертвовать – это отдавать. Схема простейшая. Это не означает – ходить в церковь, ставить свечки и молиться».
«Оставь ребёнка в покое, он самостоятельный, он целый космос, он планета, другая совсем, чем ты. Не в этом дело, что ты его мама, а я его папа. Он уже третий, другой, новый – его Бог создал».
«Не лгите родителям и врачам».
«Как случилось, что я к вере пришел? Да откуда я знаю? Погибал, умирал, был на краю, жить хотелось. Взялся за ум. Стал спасать себя. Сначала тело. Потом о душе задумался. Порой сложно приходится, потому что надо преодолевать себя: страсти бурлят, кипят – ужас, караул! Тогда молюсь: «Господи, помилуй!» Помогает».
«Я знаю множество богатых людей – и все они несчастны, как один».
«Не бойтесь смерти, но опасайтесь потерять близких. Больше не бойтесь ничего».
«Человек, погляди в себя. Ляг у себя на диване и загляни в себя. Смотри, какой ты богач. У тебя всё внутри тебя есть. Куда ты рыпнулся, за этим «Бентли», ну куда? Лежи на диване, всё там есть».
«Мне почему-то кажется, что зубы – это лишнее у человека. Что Господь сделал их в самую последнюю очередь; и по его, человека, убедительной просьбе. Именно этим «инструментом» Адам и надкусил яблоко. Представляете, если б у Адама не было зубов».
Свежие комментарии