Эту немолодую женщину азиатской внешности с девочкой на руках я часто встречал возле храма. И всегда, проходя мимо, испытывал двоякое чувство: вроде бы и подать надо, как это обычно и делаю (но только представителям титульной нации, пусть и бомжеватого вида); но с другой стороны - не много ли за последнее время появилось повсюду этих незваных гостей? В общем, чаще всего мучимый совестью, проходил, отводя глаза, мимо: «Понаехали тут…». Клятый московский снобизм брал верх.
Но с некоторых пор, анализируя ситуацию и пытаясь заглянуть в будущее, я пришел к выводу, что был неправ.
Во-первых, с чисто христианской точки зрения. Спаситель нигде не «фильтрует» обратившихся к нему за помощью людей по нациям или вероисповеданию, хотя и послан Он, как следует из Евангелия от Матфея (15 гл., ст. 24-28), паче всего «к погибшим овцам дома Израилева». Жена – хананеянка, казалось бы, отвергнутая сначала Господом, проявив подлинное смирение и признав себя подобной псам, питающимся крохами, получила чаемое – исцеление дочери. Христос на ее примере показал силу веры в Него у иноплеменки. Ради дочери, ради будущего, которое она связывала с ней, эта женщина добровольно умалилась до… псины – животного отнюдь не самого чтимого в те времена. Ясно, что Спаситель не унижал её ради исцеления ребёнка, но лишь подал таким образом своим сородичам из богоизбранного народа пример готовности жертвовать собой ради любви. Женщины таджички или узбечки у наших храмов – это те же хананеянки, готовые терпеть оскорбление и презрения, в т.ч. и от таких, как я, «правоверных християн», ради любви к своим детям, своим многочадным семьям.
Второй вопрос – миссионерский. Мы не можем предугадать, что происходит в сердцах этих несчастных (оторванных от Родины, дома, работы) без преувеличения женщин и их детей, которые кормятся от рук иноверцев – ведь не все ж такие жестокосердные – подающих им не только полтинники, да рублики, но и продукты или даже игрушки. Крайний раз, выходя из храма, я видел, как дочка этой женщины с детской непосредственностью и искренней радостью показывала всем подаренную кем-то Барби. Неужто и русским жителям бывших среднеазиатских республик в черные годы распада Союза подавали у мечетей не только садаку – добровольную милостыню, но и баловали гостинцами да подарками? А бескорыстная милостыня, поданная с любовью, - это ли не лучшая проповедь Православия?!
Но есть еще и третий момент. Вполне практический. Подавая милостыню сегодня приезжим таджикам, узбекам, примкнувшим к ним киргизам и их детям, мы не только получаем шанс спастись для жизни будущего века, но и купить себе место под солнцем ещё в этой жизни. И пока ещё на своей земле.й
Потому что лет через 20 этот факт будет под большим вопросом. Если доживу, то к тому времени я буду уже больным стариком – инвалидом. Моя единственная дочь, родившая мне одну внучку, вряд ли сможет обеспечить мне обеспеченную и безмятежную старость, ведь у нынешних мигрантов к тому времени вырастут по несколько детей и соответственно - в геометрической прогрессии - внуков. Что будет в то время с нашими замороженными в который раз пенсиями, не хочется даже и думать…
И вот тогда те самые подросшие таджикские дети, может быть, вспомнят меня. И подадут мне, стоящему у врат мечети, кусок хлеба…
Роман Илющенко, пенсионер
Свежие комментарии